Евгения родилась в Кемерово, но потом ее родители переехали в Берестовое. От него до Лисичанска очень близко.
До майдана Лисичанск был большим промышленным городом с населением почти 200 тысяч человек. Работали заводы и фабрики. Их продукция продавалась по всей Украине и за рубежом. Здесь очень красивые, богатые дарами природы места: реки, сосновые леса, поля. Донбасс — очень самодостаточная земля с развитой промышленностью и сельским хозяйством.
Конфликт и разница в предпочтениях граждан Украины начался давно. Запад тяготел к Европе, они туда выезжали на заработки. Здесь большая часть людей имеет корни в России.
В 14-м году пришли украинские военные со словами: "Мы пришли вас защищать!" А от кого? На нас никто не нападал! С их приходом расцвело мародерство. Доменные печи на стекольном заводе останавливала Украина. Мы видели как разворовали заводы, но сказали, что промышленные объекты разбомбила Россия.
В Лисичанске на тот момент за пару недель стало тихо, но уровень жизни сильно упал.
Мы тогда очень хотели прихода России.
У нас многие считают, что давить их надо было ещё 10 лет назад. Тогда правящие страной политики раскачивали лодку изо всех сил.
В Лисичанске транслировали русское и украинское ТВ, мы видели как подается информация с двух сторон и, что происходит на самом деле. И наш выбор оформился, в том числе, и “благодаря” внутренней политике Украины. Донбасс был русскоязычный, поэтому когда в школах стали убирать русский язык, это вызвало массовый негатив.
Позднее сигналы русскоязычных каналов начали глушить.
Мы не ожидали, что военные действия начнутся настолько интенсивно.
К Северскому Донцу 20 февраля массово поехала украинская техника.
Стало понятно, что Украина все эти 8 лет готовилась к войне.
Второго марта нас очень сильно накрыло. Стало страшно не только за себя и детей, но и за пациентов, многие были лежачие, их невозможно быстро переправить в укрытия. У меня был годовалый ребенок и еще двое постарше, мы приняли решение выезжать. Двигались проселочными дорогами. Перед нами взорвали мост. Мужчины сломали ворота рыбхоза и мы выбирались через территорию хозяйства.
Мы с мужем выехали в последние дни коридора в Россию. Двое суток потребовалось, чтобы покинуть территорию боевых действий.
Мать и брат выезжали в Днепропетровскую область. Отец остался дома. Брат потом не смог выехать, у него сейчас на руках 2 повестки, и он скрывается от властей. Мы очень скрыто и тайно поддерживаем связь.
Отца ранило при обстреле.
Осколок в бедро он получил, когда разбирали завалы соседского дома. Там погибли четверо детей. Их откапывали, чтобы похоронить. Дом родителей разбило чуть позже.
Берестовое находится на возвышенности, поэтому весь поселок очень сильно разрушен. В Отечественную Войну было так же. У нас даже немецкое кладбище сохранилось. Сейчас происходит то же самое.
Есть такая практика у украинских военных — стирать поселки с лица земли, когда отходят. У нас было очень много видеоматериалов, но при выезде мы все удалили. Опасно было ехать с таким содержимым в телефоне через блокпосты
Мое мнение — это нужно было заканчивать 2014-м. Люди были полностью готовы поддержать Россию.
Сейчас мы приезжаем в Лисичанск, привозим посылки, общаемся со знакомыми. В городе к моменту прихода российской армии в городе оставалось почти 17 тысяч человек. Самый большой страх для них сейчас — возвращение Украины.
Самое яркое событие — момент въезда на российскую сторону в Сватово. Нас тогда встретили русские ребята и один из них спросил: “Можно детей угостить конфетами?”
И я поняла — мы дома. Самое страшное позади. Наладить жизнь на новом месте помогала команда “Дома с маяком”, они выдали все необходимое и поддерживали мою семью. А сейчас день загадали на новый год не возвращаться больше в Лисичанск. У них здесь в России уже друзья, секции и любимая школа.